Свою лепту в разжигание страстей сегодня внес даже премьер-министр страны. Владимир Гройсман с высокой трибуны заявил, что готов уйти в отставку, если суд не будет создан. Что это было крик души или злой умысел станет ясно в ближайшее время, также, собственно как и станет понятным действительно ли наши политики готовы к принятию такого важного для страны решения. И если верить словам главы парламента Андрею Парубию, то судный день для наших политиков уж в этот четверг таки точно настанет и закон будет принят…
Ущерб от коррупции для Украины измеряется не миллиардами, а десятками и сотнями миллиардов гривен. От нее страдает вся страна, ведь коррупция является тем тормозом, который не позволяет экономике страны развиваться.
Международный валютный фонд оценил ущерб от коррупции в Украине на этот год в 2% роста ВВП. При этом по прогнозам Международного рейтингового агентства Moody's, ВВП на душу населения на Украине в 2018 году остается наименьшим среди стран СНГ, поскольку по текущему курсу составит чуть больше двух тысяч долларов в год.
По данным агентства, в России ВВП на душу населения приходится свыше десяти тысяч долларов, в Казахстане — более восьми тысяч, в Белоруссии — больше шести тысяч, а в Азербайджане и Армении — около четырех тысяч долларов на человека.
Вместе с тем международные доноры считают, что ситуацию в Украине может исправить Антикоррупционный суд. Поэтому его создание — насущная потребность сегодняшнего дня. Еще осенью Украина пообещала Международному валютному фонду принять закон и создать суд, который бы усилил борьбу с коррупцией. Правда, в тексте Меморандума не определены четкие сроки.
Хочется напомнить, что в июне 2016 года президент Украины Петр Порошенко, выступая перед парламентом при рассмотрении изменений в Конституцию, сказал, что более важной реформы, чем судебная, нет, и признал круговую поруку и коррупцию в судах. Таким образом в стране было создано Национальное агентство предотвращения коррупции. Затем создана Специализированная антикоррупционная прокуратура. И все это бесполезно… После громкими арестов и задержаний, изъятий миллионов меченых долларов суды за "тридцать сребреников" отпускают на волю всех задержанных.
Через месяц после выступления президент таки подписал закон "О судоустройстве и статусе судей", который собственно и заложил основы создания Высшего антикоррупционного суда. Фактически — об этом в законе прописана лишь одна строка, без определения сроков и способов: "Высший антикоррупционный суд создается и проведение конкурса на должности судей в этом суде должно быть объявлено в течение двенадцати месяцев со дня вступления в силу закона, который определяет специальные требования к судьям этого суда".
Добавим, создание специализированного антикоррупционного суда является одним из обязательств, которые Украина взяла на себя перед международными партнерами – Европейским союзом и Международным валютным фондом.
И началась работа… Изначально были зарегистрированы несколько вариантов законопроектов.
9 октября 2017 года Венецианская комиссия опубликовала полный текст заключения по законопроектам № 6011 (авторы вице-спикер Оксана Сыроид (внефракционная), нардепов Егора Соболева ("Самопомич"), Ивана Крулько ("Батькивщина"), Сергея Лещенко, Светланы Залищук и Мустафы Найема (Блок Петра Порошенко) и № 6529 (представителя БПП Сергея Алексеева) о создании антикоррупционных судов в Украине.
Эксперты не поддержали внедрение разветвленной системы антикоррупционных палат, что было предусмотрено этим законопроектов. В комиссии также раскритиковали ряд положений законопроекта № 6011, обратив внимание на недопустимость политизации процесса назначения судей и необходимость соблюдения Конституции во время процедур отбора. Оба законопроекта были отозваны.
22 декабря 2017 года президент внес в парламент свой законопроект № 7440 "О Высшем антикоррупционном суде". А уже 11 января 2018 года глава миссии МВФ в Украине Рон ван Роден направил письмо в Администрацию президента, в котором раскритиковал законопроект Порошенко. Всемирный банк также выразил недовольство документом, заявив, что он не соответствует требованиям Всемирного Банка для предоставления Украине около очередного кредита в 800 миллионов долларов в поддержку ключевых реформ.
Однако в Администрации президента возразили, заверив, что считают законопроект соответствующим рекомендациям Венецианской комиссии. Поэтому 1 марта парламент поддержал законопроект об антикоррупционном суде в первом чтении.
Согласно документу, Высший антикоррупционный суд в Украине должны создать в течение 12 месяцев после вступления закона в силу. 21 мая комитет Верховной Рады по вопросам правовой политики утвердил законопроект о создании Антикоррупционного суда для передачи его для рассмотрения во втором чтении. Но при этом, комитет не определился относительно двух положений законопроекта, в том числе по ключевому из них — праву вето международных экспертов относительно кандидатов на должность судьи Высшего антикоррупционного суда.
Интересно, что эксперты считают, если международным институциям с безупречной репутацией не позволят отсеивать непрофессиональных, коррумпированных кандидатов в независимый антикоррупционный суд, а их будет, как всегда, "спасать" наша Высшая квалификационная комиссия, то смысла в его создании нет. Работа такого суда будет на руку лишь тем, кто хочет сохранить "круговую поруку" действующего политического истеблишмента. Украинская судебная система была под контролем властных лиц все 27 лет независимости Украины и теперь пришло время положить конец этому, а голосование за эту ключевую деталь в законе об Антикоррупционном суде покажет, кто из депутатов хочет изменений в стране к лучшему, а кто — нет.
Именно для того, чтобы лишить чиновников тотального контроля, в Украине уже созданы и Национальное антикоррупционное бюро, и Специализированная антикоррупционная прокуратура, и Агентство по предупреждению коррупции. Но они оказались неэффективными именно по причине участия в процессах "старых кадров". Теперь пришло время последней инстанции — антикоррупционных судов, решением которых доверяли бы все — и граждане, и политики, и международные партнеры. Именно они могли бы оперативно решить проблему так называемого "переходного периода" — пока судебная система не обновится полностью и цепочка круговой поруки будет разорвана первыми обвинительными приговорами руководителям госпредприятий, народным депутатам и судьям. А потом, в случае успеха всей реформы, когда каждый суд станет "антикоррупционным" — от районных судов первой инстанции до новосозданного Верховного суда, — созданные антикоррупционные суды могли бы стать ненужными и ликвидироваться.
Но… для начала их нужно создать. К большому сожалению, с самого начала было понятно, что данное судьбоносное для Украины решение не будет принято без сопротивления. Нынешние коррупционеры будут прилагать максимум усилий, чтобы Украина не приняла закон и, соответственно, чтобы такой суд не начал свою деятельность как полноценный независимый судебный орган. Их надежды и мотивации понятны: для них это вопрос, во-первых, выживания и сохранения состояний, которые они накопили преступным образом, и, во-вторых, дальнейшего обогащения при продолжении всех существующих коррупционных схем. Однако на самом деле, несмотря на всю влиятельность противников идеи антикоррупционного суда, отказ от его создания будет иметь далеко идущие последствия. Причем не только для таких абстрактных отечественных топ-коррупционеров государственных интересов, но и для них самих.
Но тем не менее, 23 мая депутаты начали рассматривать законопроект об антикоррупционном суде во втором чтении. Однако нардеповский саботаж не дал возможности утвердить законопроект ни в этот, ни следующий день. Способ был традиционным — огромное количество поправок. Всего их было внесено 1927.
Председатель Верховной Рады Андрей Парубий заметил, что рассмотрение поправок идет очень медленно. Мало того, до сих пор продолжаются переговоры по поводу несогласованной позиции. 21 мая спикер заявил, что ко второму чтению удалось согласовать 13 из 14 поправок, предложенных Венецианской комиссией к законопроекту об антикоррупционном суде. Несогласованной остается только позиция о полномочиях Общественного совета международных экспертов – права вето при назначении судей.
Глава Специализированной антикоррупционной прокураторы Украины Назар Холодницкий тоже сомневается, что Верховная Рада примет закон об антикоррупционном суде очень быстро. Но даже если это удастся в июне, то суд заработает только в следующем году. Создать суд на бумаге и создать учреждение, которое будет рассматривать дела, — это две разные вещи… Поэтому мой прогноз, что этот суд заработает в феврале-марте следующего года, если закон будет принят по плану, — заявил Холодницкий.
Вместе с тем Национальный банк Украины ожидает, что в июне Верховная Рада таки примет закон. На это очень надеется глава центробанка Яков Смолий, поскольку ожидает, что после принятия документа возобновится процесс переговоров с МВФ и миссия Фонда приедет для пересмотра программы сотрудничества с Украиной.
Напомним, последний меморандум о сотрудничестве Украина и МВФ подписали в марте 2015 года. В течение четырех лет Фонд должен выделить Украине 17,5 миллиардов долларов. В рамках этой программы украинское правительство получило уже четыре транша на общую сумму 8,7 миллиардов долларов. Новых денег пока в Фонде не обещают. А что бы получить те, что пообещали в полном объеме, нужно утвердить закон об Антикоррупционном суде. Без его принятия, считает Министр финансов Украины Александр Данилюк, денег Украина не получит. Если примем — на очередной транш в размере двух миллиардов долларов можно рассчитывать даже этим летом, — считает глава ведомства.
А вот глава Комитета экономистов Украины Андрей Новак, уверен, что Киев как минимум до осени не получит очередной транш от Международного валютного фонда. По его мнению, создание антикоррупционного суда позволит Украине рассчитывать на получение транша МВФ в октябре-ноябре 2018 года. С 2020 года может быть рассмотрен вопрос о новой программе. Очевидно, МВФ хочет дождаться результатов президентских и парламентских выборов, чтобы понимать, с кем ему в Украине работать — с каким президентом и с каким правительством. В рамках нынешней программы мы уже год, как не получаем транши. Это связано с невыполнением взятых на себя обязательств. И это при том, что, учитывая сложную ситуацию из-за российской агрессии, МВФ существенно сократил перечень требований к Киеву, — подчеркнул экономист.
Все тот же Данилюк даже разослал депутатам Верховной Рады письмо, в котором призвал их немедленно принять закон об антикоррупционном суде, чтобы разблокировать финансирование от Фонда, назвав решение об антикоррупционном суде "исторически важным". Если Верховная Рада не примет решение, страну ждут "серьезные финансовые и политические последствия". Ведь утвержденный парламентом государственный бюджет на 2018 год базировался на программе сотрудничества с МВФ. А это предполагает в том числе создание Высшего антикоррупционного суда. Невыполнение программы МВФ лишает Украину возможности получить кредиты на финансирование госбюджета и скажется на доверии иностранных инвесторов, которых и так не много, а Украины только в этом году Украина должна вернуть шесть миллиардов долларов, — поямнил министр, добавив, что из них три миллиарда — деньги МВФ. По словам Данилюка, всего в течение следующих пяти лет стране необходимо выплатить по внешним долгам более 23 миллиардов долларов и в случае срыва программы расходы бюджета 2018 года должны быть сокращены на сумму около четырех миллиардов долларов.
Очевидно, что без внешних заимствований это осуществить не удастся. Иначе, для стабилизации ситуации государство будет вынуждено тратить свои золотовалютные резервы, что приведет к девальвации гривны и скачку инфляции. Уже сегодня нас пугают курсом в 40 гривен за доллар и падением уровня жизни еще на несколько позиций. При этотм реализация этого сценария отбросит государство на годы назад в развитии и будет угрожать национальной безопасности Украины.
Однако, президент Украины все же надеется, что создание антикоррупционного суда в стране начнется в июле 2018 года. У нас до президентских выборов остался еще почти год, и я очень надеюсь, что нам удастся завершить создание в полном объеме антикоррупционной инфраструктуры, которой, хочу подчеркнуть, нет ни в одной стране мира, — сказал Порошенко.
Между тем в мире известны четыре модели судов:
— суд первой инстанции (имеет приоритетное юрисдикцию по делам о коррупции, апелляционные жалобы рассматриваются в Верховном суде);
— единоличные судьи (назначаются/уполномочиваются быть судьями по рассмотрению дел о коррупции в общих местных судах, апелляционные жалобы рассматриваются в Верховном суде);
— суд смешанного типа (может функционировать как суд первой инстанции при рассмотрении важнейших дел о коррупции и как апелляционный суд при рассмотрении других дел, которые рассматриваются в первой инстанции местными судами, апелляционные жалобы рассматриваются в Верховном суде);
— универсальный параллельный суд (система антикоррупционных судов, которая включает суды 1-й инстанции и апелляционные суды).
Наиболее подходящая для нас модель, считают специалисты, — суд первой инстанции. Он действует в восьми странах. Предполагается, что в Украине Антикоррупционный суд может быть создан по такой же модели. Он имеет приоритетную юрисдикцию в делах коррупции. Апелляционные жалобы рассматриваются в Верховном суде. По такой модели работают суды в трех европейских странах: Хорватии, Словакии и Болгарии. Если посмотреть на индекс восприятия коррупции в этих странах с момента создания судов и до 2016 года, то Хорватия за девять лет работы суда опустилась с 62-го "коррупционного" места на 55-е и это весьма ощутимый результат. У Словакии за восемь лет более скромные показатели — всего два пункта, но надо учитывать, что по уровню коррупции она изначально находилась в лучшем положении, чем та же Хорватия: с 56-го места страна опустилась до 54-го. Что касается Болгарии, то за пять лет работы антикоррупционного суда в стране ничего не изменилось, и она по-прежнему на 75 месте.
Но если в европейских странах уровень коррупции сразу был не критичным, то Сенегал сделал действительно гигантский прорыв: за семь лет существования суда страна опустилась на 30(!) позиций: с 94-го на 64-е место. Прекрасный пример для подражания.
Тем временем Камеруну, Бурунди, Непалу и Пакистану антикоррупционные суды не помогли. Все эти страны скатились на несколько десятков позиций в глубокую коррупционную пропасть. Ниже всех "упал" просветленный Непал, который всего за два года набрал 41 коррупционное очко и сейчас находится на 131-м месте. Кстати, так же, как и Украина. Хорошая компания, не правда ли…
Суды смешанного типа, которые одновременно могут работать как суды первой инстанции, рассматривающие громкие коррупционные схемы, так и апелляционные суды в других делах, как показывает практика, работают не эффективно. Они существуют в трех странах: Уганде, Ботсване и на Филиппинах. Кстати, на Филиппинах первый антикоррупционный суд был создан еще в 1979 году. И за время его работы, страна скатились с вполне приличного 35-го места в 1995 году на 101 место.
Пожалуй, самой эффективной оказалась модель универсальных параллельных судов смешанного типа (как суды первой инстанции, так и апелляционные), работающих в Афганистане, Индонезии и Малайзии. Во всех трех странах уровень коррупции снизился на несколько позиций. Что касается Болгарии, то за пять лет работы антикоррупционного суда в этой стране ничего не изменилось: она по-прежнему на 75 месте. В Таиланде, Танзании и Мексике антикоррупционные суды работают по неопределенной модели. А поскольку созданы они в 2016, а в Мексике — в 2017-м, то и результаты их работы еще не ощутимы. Палестина, где суд действует с 2010 года, вообще отсутствует в рейтинге.
Как видим, на сегодняшний день в мире существует 20 государств, в которых действуют подобного рода структуры. Однако примечательно, что за годы существования антикоррупционных судов ситуация в этих государствах, если отталкиваться от "Всемирного рейтинга коррупции", составляемого ежегодно Transparency International, радикально не изменилась, а в некоторых государствах (как, например, Словакии) даже ухудшилась. Все это не то чтобы дискредитирует саму идею создания антикоррупционных судов, сколько иллюстрирует ту мысль, что сами по себе темпы коррупции не зависят от процессуальной инфраструктуры, направленной на борьбу с нею. Почему же создание таких судов – не универсальный рецепт спасения от коррупции?
Специалисты говорят, что, по всей видимости, рост или снижение темпов коррупции зависит от экономической ситуации в государстве, культурных традиций, мотивации правящих элит и т.д., а не от самого факта наличия отдельных трибуналов.
Кроме того, чисто антикоррупционных судов, которые занимаются исключительно коррупционными преступлениями (пусть даже и в широком смысле этого слова) нет ни в одной европейской стране. Скажем, в той же Словакии Специальный суд действует не только по коррупционным, но и целому ряду иных тяжких преступлений (в их числе отмывание денег, терроризм, преступления против собственности и даже подготовка к умышленному убийству). В Хорватии суды по противодействию коррупции и организованной преступности занимаются, в том числе, киднеппингом, торговлей людьми, грабежами и многими другими преступлениями. Аналогичная ситуация складывается в Болгарии.
И что очень важно, создание антикоррупционных судов, особенно в таких странах, как Украина или Кения, где будущих судей набирали по объявлению в местной газете, имеет больше символическое значение, призванное продемонстрировать разрыв с прежней судебной системой. Не случайно в Европе для судов специально выстраиваются новые здания, дабы судей не тревожили духи прошлого. Антикоррупционный суд является революционным инструментом, призванным переформатировать уголовную юстицию, когда возникает недоверие к профессиональному судейскому корпусу. По этой же причине широко практикуется набор в антикоррупционные судьи работников не из числа коронной юстиции, а из числа преподавателей юриспруденции, адвокатов и т. д. Это для того, чтобы не возвратится к некоторым классическим для судебной системы проблемам. Например, в Палестине антикоррупционные суды уже давно превратились в образец "конвейерного правосудия", где даже самые серьезные дела рассматриваются в 10-дневный срок. Еще семь дней дается на их обжалование безотносительно к существу дела, что часто нарушает права подсудимых. Cловацкие специальные суды часто обвиняют в том, что они занимаются по преимуществу "мелкой рыбешкой". В этой стране взяткой формально считаются даже 20 евро, переданные в знак благодарности лечащему врачу. Поэтому у судов на коррумпированных лидеров общенационального масштаба времени не остается. Так, по статистике лишь 3% осужденных этими судами нанесли ущерб более пяти тысяч евро.
В такой ситуации становится ясно, что вопрос о создании отдельных антикоррупционных судов не имеет никакого отношения к проблеме эффективности правосудия по коррупционным делам, борьба с которыми требует использования иных форм, многие из которых вовсе лежат за пределами правового поля.
Например, адвокат Андрей Федур считает, что настоящая борьба с коррупцией в Украине начнется только с ликвидации всех антикоррупционных органов. "Я вообще не понимаю, для чего нам нужны те или иные антикоррупционные органы, если у нас есть правоохранительная система. Если прокуратура не способна бороться с преступностью, поддерживать публичное обвинение в судах и доказывать виновность лица, совершившего преступление, надо говорить, что у нас что-то не так с прокуратурой. А не говорить, что мы сейчас создадим антикоррупционную прокуратуру – и наступит счастье. Так не бывает… Если мы не можем защитить свои права в суде первой инстанции, нам нечего создавать антикоррупционный суд", – уверен адвокат.
Кроме того, законник подчеркивает, что Конституцией запрещено создание чего-то подобного. "Мы не можем создать антикоррупционный суд, потому что специальный суд прямо запрещен Конституцией нашего государства… Мы очень громко кричали, что надо создать Национальное антикоррупционное бюро – и наступит всеобщее счастье, с коррупцией будет покончено и тому подобное… Но есть проблемка. Любой закон материального права – то ли Конституция Украины, то ли Уголовный кодекс – не содержит таких понятий, как коррупция. Люди на каждом шагу употребляют этот термин, а я не вижу ни одной статьи. Все говорят о коррупционном преступлении, а какая это статья? Нет такой! Мы создали орган, который занялся откровенными глупостями", – добавил Федур.
Считаться с мнением адвоката или нет, право каждого. Но создания Антикоррупционного суда нам не избежать, если мы не хотим нового витка инфляции и угрозы дефолта. Да и в самом деле, на определенных этапах своего функционирования Антикоррупционный суд может сыграть определенную позитивную роль, прежде всего за счет замены старых судей, их специализации на данной категории дел, улучшения материальных условий их работы, ужесточения процессуального законодательства в части уголовной ответственности лиц, подозреваемых в совершении подобного рода деяний. Однако внедрение антикоррупционных судов, как показывает международная практика, само по себе не может искоренить коррупцию. Тут, как говорится, нужна добрая воля руководящего класса страны. Но политики и чиновники сопротивляются изо всех сил. Так что пока можно сделать единственный вывод: битва предстоит очень серьезная.